«Линкольн» для адвоката - Страница 68

– Оно, конечно, хорошо, Льюис, но калифорнийская коллегия адвокатов запрещает судебным защитникам принимать премии в зависимости от результатов судебных процессов. Я все равно не смог бы ее принять. Это более чем щедро, однако не могу.

– Но здесь нет никакой калифорнийской коллегии, Мик. И мы не обязаны рассматривать эти деньги как премию по результатам. Это просто часть нашего рабочего соглашения. Ведь в конечном счете вы все равно добьетесь успеха, не так ли, Мик?

Он пристально посмотрел на меня, и я прочел в его взгляде угрозу.

– Когда речь идет о судебном процессе, тут нельзя ничего гарантировать. Ситуация всегда может сложиться непредсказуемо. Тем не менее, на данный момент я по-прежнему считаю, что у нас хорошие шансы.

Лицо Руле медленно растянулось в улыбке.

– Что я могу предпринять, чтобы они стали еще лучше?

Я подумал о Реджи Кампо. Все еще живой и готовой выступить в суде в качестве свидетеля обвинения. Она и понятия не имела, против кого ей предстоит давать показания.

– Ничего, – ответил я. – Просто сидите тихо и ждите. Не забивайте голову никакими идеями. Ничего не предпринимайте. Дела идут своим чередом, и все у нас будет в порядке.

Я хотел отвлечь его от мыслей об опасности, которую представляла Реджи Кампо. Он не ответил.

– Впрочем, тут всплыла одна вещь, – сказал я.

– В самом деле? И какая же?

– Я не знаю подробностей. То, что мне известно, поступило из источника, не имеющего права сообщить больше. Но похоже, у окружного прокурора в резерве есть тюремный стукач. Вы ни с кем не болтали о вашем деле, находясь в камере, а? Помните, я запретил вам с кем-либо разговаривать?

– Я и не разговаривал! Кто бы он ни был, этот стукач, он лжец!

– Большинство из них и есть лжецы. Просто хотел удостовериться. Я позабочусь об этом, если возникнет необходимость.

– Прекрасно.

– Еще одно. Вы говорили со своей матерью насчет дачи свидетельских показаний о нападении на нее в пустом доме? Нам необходимо обоснование того, что у вас находился при себе нож.

Руле скорчил недовольную гримасу, но не ответил.

– Мне нужно, чтобы вы с ней это проработали, – сказал я. – Может оказаться очень важным сделать акцент на этом перед жюри. Кроме того, это, вероятно, переманит симпатии на вашу сторону.

Руле кивнул. Он увидел благоприятное для себя обстоятельство.

– Вы могли бы ее убедить? – спросил я.

– Я попрошу. Но с ней будет нелегко договориться. Она никогда не заявляла в полицию. И вообще никого не посвящала, кроме Сесила.

– Нам надо, чтобы она дала показания. Тогда мы вызовем Сесила их засвидетельствовать и, таким образом, подкрепить ее слова. Это, конечно, менее надежно, чем полицейский отчет, но сработает. Нам нужны ее показания, Льюис! Я думаю, если она выступит свидетелем, жюри нам поверит. Присяжные в этом смысле – все равно что пожилые дамы.

– О'кей.

– Она когда-нибудь рассказывала вам, как выглядел тот человек, о его возрасте – какие-нибудь приметы?

Руле покачал головой.

– Она не могла разглядеть. На нем была лыжная маска… защитные очки. Они скрывали лицо. Он прятался за дверью и кинулся на нее в ту же секунду, как она вошла. Он действовал очень быстро и абсолютно беспощадно.

Голос его сейчас дрожал, что меня озадачило.

– Но вы, кажется, упомянули, что преступник являлся потенциальным покупателем и она только намеревалась показать жилье. А получается, он раньше ее оказался в доме?

Руле поднял на меня взгляд:

– Да. Каким-то образом он уже туда пробрался и поджидал. Это ужасно.

Я кивнул. Мне не хотелось дальше вести с ним разговор. Мне хотелось, чтобы он убрался из моего дома.

– Хорошо, Льюис, спасибо вам за предложение. А теперь, с вашего разрешения, я отправлюсь спать. У меня был трудный день.

Свободной рукой я показал на коридор, ведущий к прихожей. Руле поднялся с вертящегося стула. Пропуская его, я отступил в коридор, а затем – в открытую дверь своей спальни. Нож я держал за спиной наготове. Но Руле всего лишь прошел мимо меня.

– А завтра вы везете развлекать свою дочь, – обронил он.

Меня пронзил холод: он слышал мой разговор с Мэгги. Я промолчал, однако он не унимался:

– Не знал, что у вас есть дочь, Мик. Наверное, славно иметь дочь?

Двигаясь по коридору, он обернулся и бросил на меня быстрый взгляд через плечо.

– Красивая, – прибавил он.

Вся моя инертность мгновенно преобразилась в импульс. Я вышел из комнаты в коридор за ним, с каждым шагом во мне нарастал гнев. Я крепче стиснул в руке нож.

– Откуда вы знаете, как она выглядит?! – потребовал я ответа.

Он остановился. Я – тоже. Он опустил взгляд на нож в моей руке.

– Фотография на вашем столе, – спокойно ответил он.

Я и забыл про фотографию. Маленький, обведенный в рамочку снимок на чайной чашке, сделанный в Диснейленде.

– О! – выдохнул я.

Он улыбнулся, прекрасно зная, о чем я подумал.

– Спокойной ночи, Мик. Желаю вам насладиться завтра обществом вашей дочери. Вы, вероятно, не так уж часто с ней видитесь.

Он отвернулся, пересек гостиную и холл и открыл входную дверь. Прежде чем покинуть дом, опять посмотрел на меня.

– Вам бы хорошего адвоката, – сказал он. – Такого, что добился бы для вас опекунства.

– Нет. Ей лучше с матерью.

– Спокойной ночи, Мик. Спасибо за беседу.

– Спокойной ночи, Льюис.

Я выступил вперед, чтобы закрыть за ним.

– Приятный вид, – промолвил он с крыльца.

– Да, – сказал я, затворяя дверь.