«Линкольн» для адвоката - Страница 77

– А может, следовало бы. – Она опять заплакала.

Бармен принес мне напиток, и я одним махом опрокинул его в себя.

– Лорна, хочешь, чтобы я приехал?

– Нет. Я не знаю, чего хочу. Просто все так ужасно!

– Ты помнишь Хесуса Менендеса? Он был когда-то моим клиентом?

– Да, но при чем тут…

– Он был невиновен. И Анхель как раз работал над этим делом. Мы с ним оба над этим работали. Собирались вытащить его из тюрьмы.

– К чему ты это говоришь?

– К тому, что мы не можем и не должны проглотить предостережение и остановиться на полдороге. То, чем мы занимаемся, важно. Необходимо.

Когда я произнес эти слова, мне и самому они показались неискренними, бессодержательными, пустопорожними, показными. Лорна не ответила. Вероятно, я сбил ее с толку, поскольку был сбит с толку сам.

– Лорна, мне надо сделать еще несколько звонков.

– Ты сообщишь мне, когда выяснишь насчет похорон?

– Да.

Захлопнув телефон, я решил взять тайм-аут перед следующим звонком. Я подумал над последним вопросом Лорны и понял, что, очевидно, именно мне придется организовывать похороны. Если только на сцене не появится пожилая женщина из Детройта, отрекшаяся от Анхеля Левина двадцать пять лет назад.

Я поставил свой стакан и сказал бармену:

– Принесите мне «Гиннесса» и себе тоже налейте порцию.

Решил, что пора сбавить обороты, а единственный способ в данном случае – перейти на «Гиннесс», поскольку изрядное время занимало наполнить бокал из крана. Когда бармен наконец принес мне бокал, я увидел, что поверху, на шапке пены, он с помощью тонкой струи из крана изобразил лиру. Такую лиру, с какой рисуют ангелов. Прежде чем отпить, я приветственно приподнял свой стакан.

– Господи, благослови мертвых! – произнес я.

– За умерших! – отозвался бармен.

Я мучительно глотал пиво из своего бокала, и густой напиток был как некий известковый раствор, который я лил в себя, чтобы там, внутри, скрепить какие-то кирпичи. Внезапно я почувствовал, что вот-вот заплачу, но в это время зазвонил мой телефон. Я схватил его, не взглянув на дисплей, и сказал «алло». Алкоголь придал моему голосу неузнаваемое звучание.

– Это Мик? – с сомнением произнес голос.

– Да, кто говорит?

– Льюис. Я только что услышал новости об Анхеле. Соболезную, старина.

Я отдернул телефон от уха, словно это была какая-нибудь ядовитая змея, которая могла меня ужалить. Отвел руку за спину, приготовившись запустить телефоном в зеркало на задней стенке бара, как вдруг увидел в нем собственное отражение. Тогда я остановился и приложил телефон к уху.

– А-а, извращенец, как ты вообще…

Я осекся и принялся смеяться, неожиданно сопоставив то, как я его обозвал, с гипотезой Анхеля Левина о том, что и впрямь проделывал Руле.

– Прошу прощения, – сказал Руле. – Вы пьете?

– Ты чертовски прав, я пью. Откуда, мать твою, тебе уже известно, что случилось с Мишем?

– Если под Мишем вы подразумеваете мистера Левина, то мне только что позвонили из полиции Глендейла. Женщина-детектив заявила, что хочет поговорить со мной о нем.

Этот ответ сразу отрезвил меня по меньшей мере на две порции выпитой водки. Я выпрямился на табурете.

– Собел? Она звонила?

– Да. Сказала, что узнала мое имя от вас. Это будет обычный, рутинный допрос. Она едет сюда.

– Куда?

– В офис.

Я решил, что Собел не будет грозить никакой опасности, даже если она приедет одна, без Лэнкфорда. Руле не станет ничего предпринимать против копа, особенно в своем офисе. Меня больше беспокоило, что каким-то образом Собел и Лэнкфорд уже вышли на Руле и получится так, что я окажусь ограбленным: у меня отнимут шанс лично отомстить за Анхеля Левина и Хесуса Менендеса. Не оставил ли Руле после себя отпечатки пальцев? Не видел ли какой-нибудь сосед, как он входил в дом Левина?

– Больше она ничего не говорила?

– Сказала, они допрашивают всех его клиентов за последнее время… над чьими делами он работал, и я из них самый недавний.

– Не говорите с ней.

– Вы уверены?

– Только в присутствии своего адвоката.

– А они не проникнутся подозрениями, если я не стану отвечать? Если не предоставлю им какого-то алиби или еще чего-нибудь?

– Это не имеет значения. Никаких разговоров с ними без моего разрешения. А я не разрешаю.

Свободная рука у меня сжалась в кулак. Невыносима мысль предоставлять юридические советы человеку, который, я был уверен, только сегодня утром убил моего друга.

– Ладно, – произнес Руле. – Я пошлю ее своей дорогой.

– Где вы находились сегодня утром?

– Я? Здесь, у себя в офисе. А что?

– Вас кто-нибудь видел?

– Ну, Робин пришла в десять. Не раньше.

В мозгу у меня нарисовался образ женщины с прической в виде серпа, свисающей на лицо. Я не знал, что ответить Руле, потому что не знал, в какое время наступила смерть Левина. И мне не хотелось упоминать об электронном браслете с датчиком передвижения, который предположительно был намертво закреплен на его лодыжке.

– Позвоните мне после ухода детектива Собел. И помните: вне зависимости от того, что станет говорить вам она либо ее напарник, не ведите с ними никаких бесед. Они могут наплести вам все, что угодно. Именно так они всегда и поступают. Что бы они вам ни сказали, относитесь к этому как ко лжи. Они могут просто обмануть бдительность человека и вывести его на беседу. Если они заявят, будто я дал «добро» на вашу беседу, знайте: это ложь. Снимите трубку и позвоните мне, а я велю им идти ко всем чертям.